Владимир Литвиненко: «Итоговая цель модернизации всего российского образования – возврат к аналоговому мышлению»
Минувшей весной Президент РФ Владимир Путин подписал указ о совершенствовании системы высшего образования, целью которого является качественное улучшение процесса подготовки кадров для долгосрочных потребностей различных отраслей отечественной экономики. Одним из шести участников пилотного проекта стал Санкт-Петербургский горный университет императрицы Екатерины II, первокурсники которого в рамках перехода на базовое высшее инженерное образование уже занимаются по новым учебным планам.
«Форпост» решил выяснить, какие конкретно изменения в них произошли и действительно ли в стране начался реальный отказ от двухуровневой системы, навязанной нам в своё время Западом. Кстати, своеобразную точку в дискуссии о своевременности и актуальности этого шага поставили сами европейцы. В марте они приняли так называемую «Программу получения европейского диплома», что было напрямую связано с попыткой исправить очевидные недостатки Болонского процесса. Не секрет, что спровоцировало их на это решение не только повсеместное падение качества технического образования, но и старт пилотного проекта в России.
Некоторые постулаты нововведений, предлагаемые Еврокомиссией, почти зеркально повторяют модель, реализуемую сегодня в Горном университете. Это и более тесная интеграция с работодателями, и получение дополнительных компетенций, и принцип сквозного образования.
Все поступившие на 1 курс старейшего технического вуза нашей страны юноши и девушки обучаются по единому учебному плану. Это «Ядро» высшего инженерного образования, освоение которого занимает первые 4 семестра. В его рамках студенты изучают модуль из 13 общеобразовательных и 12 общетехнических дисциплин, в том числе программу «Базовая научная компетенция».
К каждой учебной группе, и на этом руководство вуза делает особый акцент, прикрепляется педагогический наставник, то есть куратор с расширенными полномочиями. В его задачу входит помощь в адаптации молодых людей к новой для них академической среде, содействие в раскрытии их творческого потенциала, а также нравственное воспитание подопечных, которое является одним из краеугольных столпов образования в целом.
По окончанию 4 семестра студенты получают свидетельства об освоении «Ядра», после чего, при желании, могут изменить ранее выбранный профиль подготовки. Эта инициатива связана с тем, что на финише второго курса ребята, вне всяких сомнений, способны сделать более мотивированный выбор, чем сразу после выпуска из школы. Далее, начиная с пятого семестра, они приступают к изучению дисциплин по своей специальности, получению дополнительных профессиональных компетенций, таких, например, как знакомство с востребованным в отрасли программным обеспечением, а также освоению необходимых практических навыков.
Сроки, отведенные на их формирование, увеличены до 40 недель, включая преддипломную практику (не менее 10 недель) и работу в качестве инженера-стажёра (до 8 недель). Изменилось и качественное содержание производственных практик за счёт внедрения нового формата взаимоотношений между университетом и его бизнес-партнёрами. В частности, производственной площадкой, где молодёжь набирается опыта, руководят и представитель компании, и преподаватель вуза. Это уже не куратор, а сменяющий его на 3 курсе профессиональный руководитель, координирующий всю работу студентов в части овладения навыками и опытом.
Внесены изменения и в требования к содержанию выпускной квалификационной работы. Её защита теперь проводится по трём разделам: технологическому, экономическому и научному, и проходит на отдельных советах. Обязательным условием стало участие в этом процессе представителя компании, где студент проходил преддипломную практику. Это, кстати, очень похоже на советские стандарты, которые предполагали более тесную интеграцию высшей школы и реального сектора экономики.
О том, почему в Европе начинают всё более пристально к ним присматриваться, постепенно отказываясь от своих же собственных идей, изложенных в Болонской декларации, «Форпост» поинтересовался у ректора Санкт-Петербургского горного университета Владимира Литвиненко.
- Владимир Стефанович, действительно ли мы наблюдаем частичный возврат к советской модели образования? Создание института наставничества, увеличение сроков производственных практик – всё это очень похоже на времена СССР…
Владимир Литвиненко: Задача, которую поставил перед нами Президент, – взять всё лучшее из советского опыта, но не растерять при этом достижения последних десятилетий. Уверен, что именно такой симбиоз, который мы создаём сейчас в рамках пилотного проекта, позволит нам достичь поставленных целей. Что же касается качества российского, а, особенно, советского образования, то оно всегда являлось и является основным объектом внимания для всего мирового сообщества.
Идеология государства во времена Советского Союза была нацелена на воспитание личностей, способных к созиданию за счёт аналогового мышления. Преподаватель-наставник на всех этапах учебного процесса формировал в них способность находить параллели и логические связи между различными объектами, явлениями или концепциями. Такой подход развивал навыки практического мышления, способность детально рассматривать и решать актуальные задачи, проводя их разностороннюю оценку. Это содействовало эффективной реализации творческого потенциала обучающихся, повышало их коммуникативные способности, как на профессиональном, так и на личностном уровне, прививало интерес к чтению, позволяло правильно управлять эмоциями. В итоге они начинали принимать более продуманные решения, полагаясь в том числе, и на собственное мнение, что делало их жизнь более яркой и живой.
- Нынешние абитуриенты отличаются от своих сверстников 30-летней давности?
Владимир Литвиненко: По результатам первой сессии мы провели детальный анализ глубинных проблем школьного и высшего образования. Следует заметить, что наши первокурсники – участники пилотного проекта, а их более 2 тысяч человек, имели сравнительно высокий балл ЕГЭ, и в основном были зачислены на образовательную программу высшего инженерного образования (шесть лет обучения – ред.) по первому приоритету. То есть это студенты с уровнем школьного образования выше среднего.
В то же самое время многие из них плохо формулируют свои мысли, не могут внятно изложить их в устной или письменной форме, понятно ретранслировать увиденное или услышанное. Часть студентов не ощущает себя субъектом в своей судьбе, то есть не ставят четких целей, не готовы противостоять внешнему давлению. Гаджеты, планшетное школьное образование отучило их писать, думать. Они ждут от преподавателя варианты правильного ответа и зачастую не могут абстрактно мыслить. В итоге педагогическому наставнику - куратору, активно участвующему в работе по адаптации бывшего ученика среднего учебного заведения к новым требованиям и новой для него среде, приходится заниматься устранением пробелов школьного образования.
Наличие таких пробелов - результат сформированного в методологии нашего школьного образования уклона в сторону развития у детей и подростков цифрового мышления. Высшая инженерная школа, по моему мнению, является заложником цифрового мышления наших абитуриентов. Фундаментальные знания в области физики, химии, математики, да и в целом представление об окружающем нас мире, должны закладываться в молодых людей не в стенах вуза, а гораздо раньше.
Критические функции сознания, такие как «я считаю», «я полагаю», ограничиваются из-за низкой речевой активности и перехода на тестовую систему оценки остаточных знаний. Это, кстати, не такая простая проблема, как нам кажется. Мы в университете тоже используем тесты, но им предшествует процедура допуска, что позволяет преподавателю получить всю необходимую информацию о глубине знаний студентом той или иной дисциплины.
Сама тестовая система требует серьёзного изменения. Её главная задача - определять установленный порог требований, а не уровень владения предметом или темой, к чему мы должны стремиться. Цифровое мышление – это мир научного творчества и мир точных копий, а не подобий, искусственный интеллект – это программа, а не разум. Образование должно возвратиться к аналоговому мышлению для того, чтобы была надежда на возрождение созидателей.
- Основная претензия к Болонскому процессу состояла в том, что он не был ориентирован на подготовку высококвалифицированных специалистов инженерного профиля. Такое впечатление, что и в самой Европе это тоже поняли. По крайней мере, такой вывод напрашивается, если проанализировать новую инициативу Еврокомиссии - «Программу получения европейского диплома»…
Владимир Литвиненко: Очевидно, что Еврокомиссия предусматривает крен европейского образования в сторону инженерной составляющей. При этом все заинтересованные лица в ЕС прекрасно понимают, что столь амбициозный план столкнется с дефицитом квалифицированных преподавателей, способных не только передать студентам теоретические знания посредством лекций, но и закрепить их через личный производственный опыт.
Такой педагог должен владеть навыками наставника и уметь реализовывать их на практике, воплощая в жизнь идеологию, ориентированную на самореализацию в производственном секторе. Для этого Еврокомиссия предполагает совершенствование правовой и административной базы, улучшая механизмы обеспечения качества и привлекательность карьеры как в сфере высшего образования, так и на производстве. Сама же программа будет представлять собой новые финансовые инструменты для поддержки внедрения «европейского диплома».
